составлялся длинный — множество красивых кибиток, в них полно царедворцев, фрейлины, лакеи, пекари и так далее».

С этого и начнем, не с рифмы лекарь-пекарь, не со стилистических ошибок. Какие, к черту, фрейлины в 969 году! И не надо только говорить, что язык, из .которого вышло это слово (Hoffreulein), уже существовал, существовал лишь древневерхненемецкий язык, да и... Нечего ругаться, лучше обсуждать вечный принцип — адаптации материала под читателя.

Кстати, о черте. Герои убивают друг друга (это вообще любимое занятие всех персонажей исторической литературы).

— Та ли это, дочка? — спрашивает один. — Черта с два! — отвечает переодетый юноша образца десятого века, и вонзает меч. Но тут мы приведем пример, пример убийственный, но тем не менее не отпугивающий литераторов. В одном рассказе Аверченко к редактору приходил писатель-порнограф. Редактор говорил, что, дескать, ситуация изменилась и нужно теперь о науке, о животных или нечто историческое. И вот порнограф лепил тексты, оканчивающиеся неизменным «и все заверте...». Видимо, потому, что он был стыдливым порнографом. Но этот принцип шаблонной литературы применим не только к эротике, хотя на ней косноязычие проявляется особенно сильно. «Настенька упала, стукнулась затылком о стену и на несколько секунд потеряла сознание. А когда очнулась, то уже противиться было поздно: он сидел на пятках и подняв ее таз к себе на, колени, делал что хотел... Неожиданно волна наслаждения стала нарастать у нее внутри, и,

не отдавая себе отчета, женщина вошла в ритм экстаза, тиская свою грудь, запрокинув голову. Это было похоже на давнишнее ощущение в бане — вместе с тетой Ратшей... С Милонегом, тем более с Ярополком все происходило иначе...» Дело в том, что эти тексты плодятся с завидным постоянством, поддерживая иной вариант истории — народную историю, никакого отношения к реальной не имеющую. В предисловии, письме к издателю, несколько нескромном («Как бы там ни было, книг Вами прочитана, как Вы говорили, «на одном дыхании», несмотря на значительный объем...»), но показательном: «Вместе с тем не могу не предупредить о возможных последствиях нашего совместного шага (я на деюсь, они Вас не испугают). Дело в том, что некоторые вели кие личности, действующие в романе, изображены мною не вполне традиционно, я разрушил некий стереотип в наших головах относительно них».

Тут происходит некоторая драка слов, не поделивших согласование, но наше дело маленькое — оно заключено в ключевом понятии «традиционно». На самом деле это абсолютно традиционный текст. Потому что он, как в рассказе Аверченко, натягивает на вполне традиционное повествование с eго традиционной стилистикой скатерть-обманку с исторических узором.

Этот узор вполне масс-культурный, никакого отношения к разрушению традиции не имеющий.

Эго хорошая, только очень толстая (почти девятьсот страниц) иллюстрация шаблонного метода в массовой культуре.

 

«ВЕЧЕРНЯЯ МОСКВА» 5 октября 1999 г.

Коровья лепешка... выходи в чисто поле!

Елена КАРПЕНКО

«Сучий сын, варяжская морда и коровья лепешка! Я, Мизяк Угоняев со товарищи, по велению красного солнышка буду бить радимичей в пух и прах! Коли не боишься — выходи в чисто поле у реки Пищаны. Коли струсишь, мы обложим город и устроим мор. Выбирай, засранец. А вообще — чтоб ты сдох!» Не подумайте ничего плохого, просто это удалой молодец Волчий Хвост сочиняет послание врагам земли Русской. Роман Михаила Казовского «Дочка императрицы» потрясает обилием захватывающих событий: богатырских сражений, таинственных похищений, коварных заговоров, леденящих кровь убийств, страстных любовных сцен. Действие романа переносит нас в Византию, Болгарию, Киевскую Русь — во времена борьбы язычников и христиан, междоусобных княжеских распрей. Как и положено солидному историческому роману, «Дочка императрицы» не только увлекательна, но и пзнавательна. Правда, автор предупреждает, что некоторые исторические события, не до конца ясные даже ученым, он рискнул представить в собственной интерпретации. Но в любом случае эту книгу вы прочтете, не вставая. Это будет сделать несложно, несмотря на то, что книга объемом не уступит массивному кирпичу.