|
Михаил Казовский
ЛЕГЕНДА О ПЕРПЕРИКОНЕ
Прекрасна конница Мареммы! Отборных тысяча голов! На солнце золотятся шлемы, И вьются гривы скакунов.
Маремма поднимает руку, Его суров и грозен вид: Главнокомандующий – дука, И тот с ним робко говорит.
«Орлы! – Маремма произносит. – Наш звездный наступает час. Уже не за горами осень, А осень подгоняет нас.
Вся Фракия давно под нами, И царь фракийский побежден, Остался, ведаете сами, Не нашим лишь Перперикон.
Перперикон! Гора святая, Гора – фракийский древний храм. Но и она, я твердо знаю, Бесспорно, покорится нам.
Орлы! Отважные ромеи! Перперикон мы покорим, Возьмем богатые трофеи И с ними возвратимся в Рим!»
Маремма смотрит величаво, С улыбкой замолкает он, А конница ревет стоглаво: «Перперикон! Перперикон!»
В горах Родопских солнце кожу Испепеляет без помех, И конница Мареммы тоже Испепелить готова всех!
А в башне на Перпериконе Молился жрец Агати Род, В пурпурном царственном хитоне, Подавшись к идолу вперед.
Шептал: «О, Боже всемогущий! За что, за что немилость нам? Спаси фракийцев, тут живущих, Не дай нас растерзать врагам!
Тебе мы жертвы приносили, Неверных сбрасывали в ров, И по богатству, и по силе Превосходили всех врагов.
Так отчего же Ты, великий, Лишил защиты нашу рать И разрешил ромеям диким Нас беспощадно убивать?
Фракийцев делают рабами, По всей стране – кандальный звон… И вот конец кровавой драме: В осаде наш Перперикон…
Не дай свершиться святотатству, Веди вперед в последний бой – За наше главное богатство, За символ Фракии святой.
С Перпериконом нас ромеи Не переломят, словно прут, Врагов фракийцы одолеют И Родину себе вернут!»
В своем отчаянье прекрасный, Молил богов Агати Род И понимал, что всё напрасно: К богам молитва не взойдет.
Ни кровь убитого барана, Ни воскурённый фимиам Не тронут сердце истукана – Тот холоден к его мольбам!
Подавленный стоял Агати И ждал, когда придут враги. Внезапно он услышал сзади Мужские твердые шаги.
Род обернулся. Боги, боги! Кто это? Не пойму никак… Стоял в доспехах на пороге Его подросток-сын – Спартак.
Он произнес: «Моя дружина Готова биться, как один!» Печально посмотрев на сына, Сказал Агати: «Полно, сын.
Кумир безмолвен. Все молитвы Его не трогают давно. Мы проиграли эту битву, Нам победить не суждено».
Спартак вскипел: «Пускай! Неважно! Перперикон – такая твердь! Его мы защитим отважно И предпочтем плененью – смерть!»
«К чему напрасные потери? – Ему Агати возразил. – Сдадимся, но по крайней мере Мы сохраним остаток сил».
«Ну, нет, не для меня неволя! – Вскричал отчаянно Спартак. – Я не гожусь для этой роли И я не сдамся просто так!
К тому же осень на пороге: Осаду можно затянуть – Дожди пойдут, и грязь в итоге Закроет для ромеев путь.
Увязнет конница ромеев, Преградой станет скользкий склон, Враги взобраться не сумеют, И выстоит Перперикон!»
Ответил Род: «Дерзни, попробуй, Тебе, быть может, повезет, Ромеев ты удержишь, чтобы Фракийский не погиб народ!»
«Благослови!» – и на колено Сын опустился перед ним. А жрец воскликнул вдохновенно: «Ну, с Богом! С Богом – победим!»
Взывал к богам Маремма тоже – Молились обе стороны… Да, лишь к богам взывать и может Любой солдат любой войны!..
Когда же солнце пробудилось И встал из мглы Перперикон, Готовы были Божью милость Проверить обе из сторон.
Призывно затрубили горны, Бойцы сошлись за рядом ряд, И разнеслось по склонным горным: «Орлы! Вперед! Виват! Виват!»
О эта битва без пощады! О кровь, как вешняя вода!.. Мне их описывать не надо – Представит каждый без труда.
Фракийцы бились, будто звери, Сметая конников со скал, Но, несмотря на все потери, Маремма нет, не побежал.
Он сам вломился в гущу боя, Рубил, колол и резал всех, Коня стегая под собою И твердо веря в свой успех.
И вот они схлестнулись оба – Вдвоем, Маремма и Спартак, Пылая небывалой злобой, Главнейшие среди рубак.
Но все же молодость фракийца Смутила ушлого врага. Он произнес: «Я не убийца И не поднимется рука
Пронзить почти совсем ребенка, Его защитников громя!» – И отрока ударил звонко По шишаку мечом плашмя.
Удар такой ужасной силы Свалил бы наземь и быка! Спартак упал. Что дальше было, Не помнил он наверняка.
Открыл глаза уже под вечер. Был тишиною поражен… Неужто завершилась сеча? И чей теперь Перперикон?
Над ним старик склонился низко: «Очнулся? – хмыкнул. – Во дела! Везунчик! Смерть стояла близко, Но, слава Богу, отошла!»
«А где мы? – прохрипел с надсадой Наследник вещего жреца. – Кто победил? Снята осада? Что знаешь о судьбе отца?»
Старик ответил: «Дело худо, А ты пока что чуть живой… Ну, ладно, я скрывать не буду: Перперикон уже чужой.
Маремма празднует победу, И ломится от снеди стол… А твой отец, позор изведав, Себя в кумирне заколол…»
«О горе мне! – Спартак заплакал. – Но я пойду на новый бой! И отомщу!» – «Остынь, вояка: Ведь мы в плену теперь с тобой».
«В плену? Потеряна свобода? – Он взвыл. – Проклятая судьба!» Так превратился отпрыск Рода В простого римского раба.
Горели звезды в небе черном, Сиял луною небосклон, И высился в ночи покорно Поверженный Перперикон.
Он знал, что так хотели боги, Таков устав, таков закон. А у богов с законом строго – Молчи, смирись, Перперикон!
И он молчал. Таил обиду И за Мареммой наблюдал: Его не упускал из виду, Куда б ни шел – во двор, в подвал…
И только наступила осень, Пошли дожди, завяли дни, Перперикон Маремму сбросил С высокой каменной стены.
С улыбкою вздохнул устало И тихо погрузился в сон… С тех пор прошло веков немало, Но спит, но спит Перперикон.
Его камней и прежней славы Не так давно коснулся я – Средь туристической оравы, На пике отпускного дня.
Кругом Родопы зеленели, Торчали ели на горе, Дышалось трудно, еле-еле В сорокаградусной жаре.
И от жары, и от волненья Стоял в ушах священный звон, Как высшее благословенье: «Пер-пе-рикон! Пер-пе-рикон!»
От этого ломило уши, С души стирая ложь и спесь, Как будто к нам взывали души Любивших здесь, почивших здесь.
Август – сентябрь 2008 г. Южная Болгария – Москва |