|
МАЙОР ПРОНИНА детектив в стихах
1. Когда в Москве несмело брезжит утро, а под окном гудит мусоровоз, и на стекле игривый Дед Мороз цветы рисует цвета перламутра, и дворники с ведёрками с песком асфальты посыпают матерком, когда из парков сонные трамваи по рельсам выезжают дребезжа, и спать бредут ночные сторожа, как бегемоты, широко зевая, а у станков стоит рабочий люд и думает: «Когда же нам нальют?» – вот в этот самый предрассветный час встает с постели наша героиня, изящна и прелестна, как богиня... Позвольте с нею познакомить вас! Она зовется Пронина Людмила. Ей минуло недавно тридцать лет. Я нарисую вам ее портрет и расскажу, что с нею в жизни было, и где она вращалась до сих пор, и как случилось, что она – майор. Итак, портрет: природная блондинка, глаза – как драгоценный лазурит, румянец нежный на щеках горит, – короче, не девчонка, а картинка! Грудь высока и талия узка, зато округлы попа и бока... Но главное, конечно, это ноги! Идущие буквально от ноздрей, они безумной долготой своей всех повергают в ступор или в грогги! При этом у Людмилы нет желанья косметикой шокировать народ, и слепо подражать журналу мод, и голодать до самоистязанья! Нет, Пронина милей своих подруг без разных там помад и узких брюк! А потому, что правил очень строгих, характер – не помадка, а кремень, «качается» в спортзале каждый день и мужиков заткнет за пояс многих, из пистолета бьет не в бровь, а в глаз, и как водитель – настоящий ас! Но для друзей смешлива и мягка, и, отдыхая от своей работы, поет, танцует, травит анекдоты и любит выпить светлого пивка! Родители ее: полковник Пронин – был в молодости очень знаменит, словив десятки подлецов и гнид – убийц, бандитов и воров в законе (тогда он был майор, и Лев Овалов его в романах воспевал немало); а мать Людмилы, в прошлом – стюардесса, летала в Занзибар и Гондурас, но, выйдя замуж, стала сей же час домохозяйкой крепкого замеса: варила вдохновенно щи да кашу и пестовала рьяно Люду нашу... Родители на пенсии давно, сидят на даче и растят крыжовник; доволен жизнью отставной полковник, и мама Люды – с папой заодно. Окончив школу, с одного приема их дочка поступила на юрфак и все семестры занималась так, что не было красней ее диплома! Даешь аспирантуру! Но Людмила в милицию служить пойти решила. И вот уже она сидит в погонах на должности инспектора Угро и вынимает самое нутро из жуликов матерых и зеленых. На задержанья ездила нередко, а было надо – и стреляла метко. Но чаще за столом вела допросы и ковырялась в пыльных накладных, чтоб преступленья выудить из них и уличить ворьё во всех вопросах! Сходить успела замуж – лет на пару – и в результате с мужем развелась. Потом имела небольшую связь с начальником своим, еще не старым, но при чинах и жутко пробивным, и перешла в итоге вслед за ним – из МВД в одно из управлений налоговой полиции Москвы. Там их роман расстроился, увы, но оба разошлись без поношений (взаимных), и теперь они друзья, – а в общем, Бог ему и ей судья! Живя одна, Людмила не страдает – она в работе днями напролет и в звании майора бой ведет, чтоб жизнь у нас была не воровская! Итак, чуть свет она встает с постели. Зарядку сделав, принимает душ, пьет кофе и накладывает тушь – чтоб подчеркнуть реснички еле-еле, нос пудрит, облачается в дубленку и к своему несется «Жигуленку». Летит стремглав по утренней столице, у светофоров резко тормозит... Сегодня ей на службе предстоит в очередное дело погрузиться, – но героине нашей неводомек, что на часах уже подходит срок начала необычного сюжета, который жизнь ее перевернет... Остался миг... какой-то поворот... Сейчас и вы узнаете про это!
2. А кто же для допроса к ней приехал? Сам Аркебузов Павел – президент издательского дома "Интер-Вент", добившийся обвального успеха на рынке детективов. И теперь он к Прониной распахивает дверь. Зловещим вепрем вырос на пороге: в клыках сигара, как труба, дымит, насуплен и по-модному небрит, одет в костюм двубортный, синий, строгий, пальто из кожи черное до пят, и туфли тупорылые блестят. А за спиной маячат два амбала – такие здоровенные быки – на шеях необхватных две башки, в которых мысль, увы, не ночевала. Но Прониной пугаться нет резона. Она вошедшим предлагает сесть и говорит, что Павел должен шесть внести в казну "зеленых" миллионов. Тот кашляет, смеется и острит, но весь его довольно бледный вид свидетельствует о душевной смуте. Людмила разъясняет неспеша: мол, есть закон – с любого барыша платить налог, уж вы не обессудьте. А если не внесете, мол, налог, схлопочете тогда приличный срок. И достает из папочки бумаги: все тиражи, мол, Павел занижал и получал за это «черный нал», и нет прощенья хитрому деляге. Тут Аркебузов закурил нервозно, полез в карман и положил на стол компакт-кассету «видео». Повел бровями и сказал майору грозно: – Ну что ж, вот эта пленка, может быть, умерит в одночасье вашу прыть. – А что на ней? – Забавная картина: начальник ваш, полковник Турухтан, резвится в койке с парочкой путан – как говорится, с удалью былинной... Но мы б сочли, что нет у нас кассеты, когда б вы сняли все свои наветы... Теперь уже задумалась Людмила: а по какому двинуться пути? Сказала сухо: – Можете идти, – и дверь за Аркебузовым закрыла. Потом по «видаку» смотрела пленку – как Турухтан, ее любовник-экс, практиковал в постели группен-секс – с азартом переростка-жеребенка; ругалась еле слышно: «Сукин кот! Козел! Придурок! Сволочь! Обормот!» Придя в себя, с кассетой к Турухтану влетела без доклада в кабинет. Полковник был упитанный брюнет, слегка похожий даже на цыгана, а может – молдаванина. Усы имел он фантастической красы! Увидев Люду, резво встал со стула и весело приветствовал: – Бонжур! Она сказала: – Ты в дерьме, Артур, – и пленку перед ним на стол метнула. Узнав детали, сел ее любовник, стал бормотать: – Какие подлецы!.. Я им гожусь практически в отцы... Им наплевать на то, что я полковник и человек семейный, в орденах... Ах, негодяи! Ах, мерзавцы! Ах!.. Конечно, я порой бываю вздорен, безудержен – ты знаешь ведь, Людок... Но чтобы так попасться на крючок?!.. Я посрамлен! Раздавлен! Опозорен!.. Но ты ведь, Люд, мне настоящий друг? Меня не бросишь в лапы этих сук? – Так что, на "Интер-Вент" закроем дело? – произнесла досадливо майор. Артур замялся и потупил взор, потом спросил: – А как бы ты хотела? Она уселась в кресло для начала, в стаканчик "Пепси-колу" налила, отпив, листок бумаги со стола взяла и схему действий начертала; проговорила: – Вот примерный план... Его прочтя, полковник Турухтан едва не зарыдал от восхищенья; но, поразмыслив, дернул головой: – Прости, дружочек, но такой ценой я не могу купить свое спасенье. Уж лучше мне испить позор до дна, чем рисковать тобою. Ты должна ответить Аркебузову отказом. Не запугает нас его шантаж. Гражданский долг не продается наш! И действовать не вздумай без приказа! – Нет, риска никакого, право слово, – ответила Людмила горячо. – А если что – подставите плечо, на выручку примчитесь – и готово! Мы жуликов как миленьких сдадим, а ты же будешь цел и невредим! – Но кто тебе на нынешнем этапе поможет в эту мафию попасть? – Реализует основную часть супруг мой прежний, обратившись к папе. Мы это дельце провернем втроем и мафию до нитки оберем! Артур на Люду посмотрел в упор, усы разгладил, вынул сигарету и, прикурив, пройдясь по кабинету, сказал с улыбкой: – Действуйте, майор!
3. Теперь я расскажу о бывшем муже. Его зовут Сосновский Алексей. Он сух и строг в учености своей и холоден, подобно зимней стуже, не терпит кумовство и плутовство, а из коллег Алеши большинство считает: «Он – обыкновенный гений». Алешу Люда полюбила за... красивые зеленые глаза и парадоксы всех его суждений! Они учились вместе за юрфаке, дружили и не думали о браке – до двадцати пяти своих годов; она уже в милиции пахала, а он – обозревателем журнала по всем аспектам правовых основ. Но вот однажды, встретившись случайно, придя на факультетский юбилей и веселясь в компании друзей, взаимно были рады чрезвычайно. Подумала Людмила: «Это ОН!» Подумал Алексей: «Да я влюблен!» – и оба отдались безумствам страсти. Их был невероятен жар и пыл, и вскоре молодых соединил бог Гименей – на радость и на счастье! Полгода пронеслись, как чудный миг. Потом настали будни. И возник какой-то холодок непониманья. Она ему кричала: – Самодур! А он ей: – Ты строптива чересчур, тебя я не пойму при всем желанье! – Видали? Он понять меня не может! – смеялась сардонически она. – Я просто идеальная жена, тебе в угоду лезу вон из кожи, тяну хозяйство, создаю уют, а ты, сухарь, зануда из зануд, как фон-барон, вещаешь тут с дивана: мол, я глупа и действую не так! Да на черта мне нужен этот брак?! – Ты говоришь, по меньшей мере, странно, – ей возражал, насупясь, журналист. – Семейный путь – нелегок и тернист, а ковка счастья – трудная работа. Имей терпенье! Не руби с плеча! Она стихала, сумрачно бурча о женской доле горестное что-то... Так продолжалось месяцев семнадцать. И вот итог: очередной скандал собою как бы ознаменовал, что больше им нельзя не разбегаться. – Тебе я не покорная раба! А значит, нам с тобою не судьба прожить в благополучии до гроба, – сурово подвела она черту. – Да, видимо, жену себе не ту я взял. А впрочем, виноваты оба: два лидера не могут жить без боя, и тщетно примирение любое, – вздыхал Сосновский теребя манжету. – Но, несмотря на всё, надеюсь я, мы разойдемся, в целом, как друзья? – Да, в этом у меня сомнений нету! Развод прошел спокойно. И немало Алеше вскоре в жизни повезло: он был, своим соперникам назло, назначен зам. Редактора журнала. Строчил в другие органы статьи, плюс к этому, познания свои он применял в киношных детективах – по правовым вопросам консультант; еще один открыл в себе талант – сюжеты строить лихо и нелживо, однажды смеха ради сочинив довольно хитроумный детектив. В кино отдал сценарий, и вначале был встречен на «ура». Но вслед за тем возник вагон финансовых проблем, и фильм его пока снимать не стали. Но тут как тут – Людмила на пороге: – Привет! – Привет! – Я слышала, что ты достиг невероятной высоты как сценарист? – Ты шутишь? – Видят боги, я говорю серьезно. Есть одна идея-супер. Помощь мне нужна в серьезном и ужасно трудном деле. И без тебя я, право, как без рук. – Ага! – сказал отставленный супруг, и у него глаза повеселели. Она ему о замысле своем поведала в деталях, но при том о видеокассете умолчала... – Ну, что ж, – сказал он твердо, – я готов помочь разоблачить твоих врагов из круга теневого капитала! Короче, бывший муж без промедленья, ее реализовывая план, сценарий переделывал в роман, приемлемый для массового чтенья, взяв консультантом Пронина-отца – по детективам давнего спеца. А Пронина, по собственному плану, должна была внедриться в «Интер-Вент» как их сверхполномочный лит. агент и составлять протекцию роману... Конечно, обратившись к Алексею, чтоб провернуть опасную затею, она вернуть обратно мужика, признаться, даже в мыслях не имела... Хотя могла бы попытаться смело!.. Но я об этом промолчу пока.
4. Визит ее обставлен был шикарно: манто из норки, шапка из бобра, и кожаная юбка в полбедра, и сапоги сияли лучезарно, жилетка, кольца, темный лак ногтей – всё гармонично сочеталось в ней! А макияж был просто высшей марки – «Кензо», «Макс Фактор», «Л'Ореаль», «Диор»... Сказать по правде, Пронина-майор впервые так нафабривалась ярко (ее подруги, в моде мастерицы, ей помогли в секс-бомбу превратиться). Она смотрелась краше всех на свете! И Аркебузов, словно идиот, застыл, открыв от удивленья рот, ее в своем увидев кабинете. Пролепетал: – Мадам, да это вы ли? – вскочил, расплылся, взял ее манто, подвинул кресло и, спросивши: – Что... хотите выпить? – предложил Людмиле на выбор: водку, «Скотч», «Наполеон»... Она кивнула: – С коньяком лимон приятные приносит ощущенья... Разлив, отпили, изучая вкус... И Аркебузов промурлыкал: – Ну-с... к какому вы склоняетесь решенью по делу господина Турухтана? – Я, Павел, вам отвечу без обмана: решенье это нам давалось трудно... Мы офицеры... существует честь... Но в компромиссах тоже выход есть, чтоб наше счастье было обоюдно! – Итак? – Итак, пожалуй, в данном споре мы можем плавно отрулить назад... когда бы вы, забыв про компромат, подумали о книжном договоре... – Каком? – Что вы беретесь издавать мой детектив «Призванье убивать». Он засмеялся: – Значит, вы писатель? Маринина-вторая? Что ж, о'кей! Мы вашу книгу выпустим быстрей полета пули! – заключил издатель. – Спасибо, Павел. Сразу проясним другой момент: возьму я псевдоним – на всякий случай – не «светиться» чтобы. – Какой? – Мужской – Сосновский Алексей. – Вполне нормально, хоть и без затей. – К чему оригинальничать особо? Пришли к согласью, в общем, полюбовно. А через день, решителен и спор, издатель подготовил договор, где гонорар был назван баснословный! В глазах рябило от числа нулей! И сразу же «Сосновский Алексей» (иначе говоря, сама Людмила), опять приехав лично в «Интер-Вент», отважно подписала документ, чем Павла совершенно покорила! Да, он в нее влюбился, как пацан, и пригласил на ужин в ресторан. Она сказала: – Это против правил моих моральных. Но, боюсь, для вас я исключенье сделаю сейчас и соглашусь на встречу с вами, Павел! ...Сверкал «Пекин» рекламными огнями, шуршали иномарки у дверей... Швейцар встречал поклонами гостей, лампасами слепя и галунами. В ковре тонул приятно каждый шаг, и пах дурманно дорогой табак... Людмила с Павлом ужинала чинно, |